430 лет назад, в 1574 году, во Львове вышла в свет "Азбука"
Ивана Федорова.
Книга эта ( в литературе ее иногда называют "Букварем", "Грамматикой")
- самая настоящая библиографическая и историческая редкость. Пока известен один-единственный
экземпляр федоровской "Азбуки". В печати о ней заговорили совсем недавно
- в середине прошлого столетия. И сама история внезапного появления книги -
это целая цепь случайностей и неожиданностей.
Когда-то она принадлежала графу Г.С. Строганову, страстному любителю
и собирателю разных предметов "старины глубокой". Кроме всех прочих
бесценных коллекций, он обладал еще и богатейшей библиотекой. Но какие сокровища
хранились на ее полках - об этом никто не знал. Скорее всего, не знал об этом
и сам владелец библиотеки. Во всяком случае книга, о которой идет сейчас речь
- львовская "Азбука" Ивана Федорова, - не упомянута ни в одном библиографическом
описании, составленном и изданном при жизни Строганова. Граф предпочитал жить
за границей. В Италии он и умер в 1910 году. Наследники быстро распорядились
доставшимися им сокровищами, в том числе и библиотекой.
В 1927 году русский театральный деятель и искусствовед С.П. Дягилев
приобрел в Риме у букиниста изрядно потрепанную старинную книжку небольшого
формата, некогда принадлежавшую графу Строганову. Это была "Азбука"
Ивана Федорова. Первые сведения об удивительной находке появились в печати перед
Второй Мировой войной: в книге воспоминаний балетмейстера и литератора С.М.
Лифаря "Дягилев и с Дягилевым", вышедшей в Париже в 1939 году, вскользь
упоминалось об уникальном издании. Но информацию эту историки-книговеды оставили
без внимания. И лишь спустя полтора десятилетия специалисты всерьез заинтересовались
книгой. И тут произошло поистине второе рождение федоровской "Азбуки".
К этому времени книга-путешественница перекочевала за океан и оказалась в библиотеке
Гарвардского университета. В 1955 году на страницах Harvard Library Bulletin
"Азбука" была воспроизведена факсимильно. И с этого времени интерес к федоровскому
изданию стал приобретать все большие и большие масштабы. В печати появилось
великое множество небольших информаций и обстоятельных исследовательских статей.
А тут подошли федоровские юбилеи (1964 и 1974 гг.) и эти торжества были отмечены
в нашей стране выпуском нескольких факсимильных изданий львовской "Азбуки"
Ивана Федорова. Книга небольшого формата - в восьмую долю листа, объем ее -
40 листов (80 страниц), печать - однокрасочная, черная. В конце книги - две
гравюры: герб города Львова и издательско-типографский знак Ивана Федорова.
Титульного листа нет (в отечественном книгоиздании титульные листы стали "внедряться"
в XVII веке).
"Азбука" Ивана Федорова замечательна во многих отношениях.
Это не только выдающийся памятник славянского книгопечатного искусства. Это
и первая в истории отечественной культуры учебная книга для детей ("ради
скорого младенческого научения" - подчеркивает составитель "Азбуки"
в кратком послесловии). Работая над книгой, Иван Федоров проявил и незаурядные
педагогические способности. Методически учебник составлен вполне образцово.
Впоследствии именно такая структура преимущественно использовалась составителями
и издателями подобных учебных руководств.
В 1575 году Иван Федоров оставил Львов и поступил на службу к
князю Константину Острожскому, у которого еще несколько лет продолжал печатать
книги. В 1578 году Иван Федоров составил и напечатал в Острожской типографии
еще одну "Азбуку". От львовского издания она отличается прежде всего
публикацией древнеславянского литературного памятника "Сказание како состави
святый Кирилл Философ азбуку по языку словеньску и книги преведе от греческих
на словеньский язык". Предполагают, что острожская "Азбука" Ивана
Федорова выдержала несколько изданий. Экземпляр "Азбуки" 1578 года
был обнаружен в начале 1960-х годов в библиотеке немецкого города Гота. Там
книга в настоящее время и хранится.
200 лет назад, в 1804 году, в России был принят первый цензурный Устав.
Устав определял всю издательско-типографскую деятельность в государстве
- с момента подачи автором рукописи издателю и до выхода из типографии готового
тиража издания. Вводилась предварительная цензура (цензура на ранней стадии
подготовки издания к производству, цензура в рукописи).
Надзор за выполнением Устава возлагался на специальный Цензурный комитет,
находившийся в ведении Министерства просвещения. В одном из параграфов Устава
подчеркивалось: "...если же в цензуру прислана будет рукопись, исполненная
мыслей и выражений, явно отвергающих бытие Божие, вооружающая против веры и
законов Отечества, оскорбляющая верховную власть или совершенно противная духу
общественного устройства и тишины, то комитет немедленно объявляет о такой рукописи
правительству для отыскания сочинителя и поступления с ним по закону".
И в прежние времена, задолго до появления Устава 1804 года книгоиздательская
деятельность в России строго контролировалась соответствующими церковными ведомствами.
Еще в 1551 году на Стоглавом соборе, подготовившем почву для внедрения
книгопечатания в Русском государстве, говорилось, что рукописные книги изобилуют
разного рода ошибками и описками: "Божественные книги писцы пишут с неисправленных
переводов, а написав, не правят же, опись к описи пребывает...". И речь
тогда шла не столько о грамматических ошибках, сколько о самовольно вносимых
писцами дополнениях и исправлениях (иногда случайных, иногда намеренных), порой
существенно искажавших канонический текст книги. В 1674 году был обнародован
царский указ, ограничивавший "творческую" деятельность справщиков (редакторов-корректоров)
Московского Печатного двора (в ту пору это было единственное полиграфическое
предприятие в России). В соответствии с указом справщикам строго возбранялось
вносить исправления в тексты книг без согласования с руководством типографии.
Если справщик настаивал на необходимости какого-либо исправления, то он должен
был доказать свою правоту ссылкой на соответствующий литературный источник.
Существенные же исправления (изменение состава служебных книг, введение нового
текста или изъятие старого) подлежали обсуждению патриарха и собора. Указ наставлял:
"... и впредь бы на Печатном дворе книжным справщикам собою вновь никаких речений
отнюдь не применять, и не убавливать и не прибавливать и не переправливать ничего,
кроме самых нужных погрешных решений, в которых ереси и противности церковные
явятся, а что надобно исправить, выписывать подлинно к ним великим государям
и святейшему патриарху в доклад и исправливать в книжных переводах по их государей
письменному указу против докладных выписок".
В 1771 году сенатским указом "иноземцу" Иоганну Гартунгу было
разрешено открыть в Петербурге частную типографию и словолитню при ней. Гартунгу
позволялось «печатать на собственном своем или чужом иждивении книги и прочие
сочинения на всех иностранных языках, кроме российского; однако ж такие, кои
непредосудительны ни христианским законам, ни правительству, ниже добронравию».
Издатель обязан был «все то, что только в его типографии к печати от кого принесено
или им самим из чужих краев выписано будет, наперед, не приступая к работе,
объявлять для освидетельства в Академию наук, и что дозволено будет, то и печатать...».
В 1783 году Екатерина II подписала указ о "вольных типографиях": "В
сих типографиях печатать книги на российском и иностранном языках, не исключая
и восточных, с наблюдением однако ж, чтоб ничего в них противного законам божиим
и гражданским не было, чего ради от Управы благочиния отдаваемые в печать книги
свидетельствовать, и ежели что в них противное сему нашему предписанию явится,
запрещать; а в случае самовластного напечатывания таковых соблазнительных книг,
не только книги конфисковать, но и о виновных в подобном самовольном издании
недозволенных книг сообщать куда надлежит, дабы оные за преступления законов
наказаны были». По высочайшему распоряжению правительственные чиновники составляли
для императрицы «реестр книг, признаваемых сумнительными и могущими служить
к разным вольным мудрованиям, а потому к заблуждению и разгорячению умов".
Книги, попавшие в этот список, изымались из типографий и книжных лавочек, а
виновных примерно наказывали. Таким образом Н.И. Новиков оказался в Шлиссельбургской
крепости. А.Н. Радищева сослали в Сибирь, "в Илимский острог на десятилетнее
безысходное пребывание". Подобным же "пребыванием" грозило завершиться
"тихое" дело И.Г. Рахманинова, владельца "вольной типографии"
в Тамбовской губернии (лишь внезапная кончина императрицы спасла Рахманинова
от неминуемой беды). Вынуждена была прекратить свое существование "Типография
Крылова с товарищи". Императрица не церемонилась и со своими приближенными.
"Тираноборческая" трагедия Я.Б. Княжнина "Вадим Новгородский"
печаталась под покровительством Екатерины Романовны Дашковой, директора Академии
наук и президента Российской академии. Екатерина Великая была в высшей степени
раздражена действиями Екатерины «малой». Вскоре последовала полная отставка
Дашковой от всех занимаемых должностей, а затем ее отправили в ссылку.
Указ 1783 года функционировал тринадцать лет. В сентябре 1796 года Екатерина
II, не на шутку напуганная активным развитием в государстве книгоиздательства
и бурным ростом количества "вольных типографий" и «происходящими от
того злоупотреблениями», подписывает "Указ об ограничении свободы
книгопечатания и ввоза иностранных книг, об учреждении на сей конец ценсур...
и об упразднении частных типографий". Через полтора месяца
после обнародования Указа 1796 года, в ноябре императрица скончалась. Указ продолжал
действовать и к концу столетия в государстве не осталось ни одного частного
книгопечатного заведения. В 1801 году Александр I разрешил "распечатать"
некоторые "вольные типографии", ликвидированные при Екатерине II и
Павле I. Через год появился новый правительственный Указ, который почти слово
в слово повторял Указ 1783 года о "вольных типографиях". А еще через
два года Александр I утвердил первый цензурный Устав. Впоследствии этот Устав
неоднократно "редактировался" и "подправлялся" (в зависимости
от внутриполитической и международной обстановки).
150 лет со дня рождения Оттмара Мергенталера (1854-1899).
С его именем связана целая эпоха в развитии наборной техники. Опираясь на
богатый опыт своих предшественников (к этому времени было запатентовано несколько
сотен различных наборных машин и устройств, но в типографиях продолжал господствовать
ручной набор), Мергенталер создал наиболее совершенную наборную машину - "Линотип".
Машина более ста лет надежно работала на полиграфических предприятиях всего
мира, намного пережив своих вполне достойных конкурентов - "Типограф"
Дж. Роджерса, "Монолейн" В.Скаддера, "Монотип" Т. Лэнстона.
Уроженец Германии, Мергенталер в 1872 году перебрался за океан - в Вашингтон.
Здесь на фабрике электротехнической аппаратуры началась его конструкторская
деятельность в области наборной техники. Созданию "Линотипа" предшествовали
кропотливые поиски наиболее рациональной технологической схемы наборного процесса,
которую предполагалось заложить в конструкцию машины, тщательная отработка самой
конструкции, взаимодействия узлов и механизмов машины.
В 1884 году Мергенталер закончил работу над первой моделью наборной
машины, в которой в значительной степени был использован принцип действия уже
существовавших в те годы матрицевыбивальных машин (в картон одна за одной «вдавливались»
соответствующие литеры, и полученная матрица использовалась для отливки печатной
формы). А через два года фирма Оттмара Мергенталера представила специалистам
первый «Линотип». На всех присутствующих машина произвела потрясающее впечатление
своими вполне разумными действиями. На «Линотипе» отливалась из гарта (типографский
сплав из свинца, олова и сурьмы) определенного формата строка. Отливная форма
для нее составлялась из матриц (латунные фигурные пластинки с углубленным прямым
изображением соответствующих букв и знаков) и шпационных клиньев. При помощи
последних матрично-клиновая строка (собственно это и была отливная форма) доводилась
до нужного формата. После отливки строки матрицы и клинья также автоматически
распределялись по своим хранилищам: клинья поступали в шпационную коробку, матрицы
- в гнезда магазина. Одновременно с этим процессом линотипист-наборщик, не делая
никаких перерывов в работе, набирал следующую строку и т.д. Таким образом матрицы
в "Линотипе" совершали круговое перемещение, что в значительной степени
способствовало повышению производительности машины.
В российской печати первое сообщение об изобретении Оттмара Мергенталера появилось
в мае 1895 года: петербургская газета "Новое время" опубликовала восторженную
заметку своего парижского корреспондента, познакомившегося с работой "Линотипа"
в одной из типографий французской столицы. А в начале следующего столетия в
Первой Государственной типографии (ныне "Печатный двор') был установлен
"Линотип" - первый "Линотип" в России.
По материалам журнала "Полиграфист и Издатель"
